Концепция половой идентичности начала формироваться сравнительно недавно. Она важна для понимания и исследования движущих сил различного рода патологий (пограничных и нарциссических расстройств, белых психозов), где рассматриваются проблемы нарушений в развитии половой идентичности, понимания источников, способствующих ее искажению, причин ранних психических фиксаций, возникновения перверсии и неприятия своего пола (гомосексуализм).
В коротком и схематичном обзоре подходов различных психоаналитических школ изучения нормы и патологии формирования половой идентичности можно выделить формулировки британских теоретиков, в частности, М. Кляйн, М. Малер, Д. Винникотта, где основанием для нормального развития индивида являются доэдипальные источники отношений мать-младенец.
Обязательным условием, по мнению указанных авторов, становится способность матери создать основания для формирования базовой безопасности в психическом переживании ребенка, наполнение младенца адекватным прямым удовлетворением и достаточным запасом интроектов, разряжающих тревогу. Кроме того, мать должна обеспечить ребенку полезные идеализируемые модели для его последующих идентификаций и терпимые фрустрации.
Также важным аспектом в развитии идентичности ребенка является способность матери давать адекватную обратную связь, что обеспечит ему ощущение собственной ценности и целостности принятия себя и объекта.
«Степень развития идентичности определяется уровнем психологической зрелости индивида, принятием им принципа реальности, окончательным формированием внутрипсихической структуры с организацией Супер – Эго, а также обретением прочного ощущения полоролевой и сексуальной идентичности»(1).
Американский психоаналитик О.Кернберг, исследовавший психопатологию формирования половой идентичности, считал, что пусковым механизмом, способствующим образованию патологической агрессивности индивида, является восприятие ребенком «первичной сцены» (2) как садистического акта, которое формирует агрессивизацию эдипальных конфликтов, усиление кастрационной тревоги и запретов Супер-Эго.
Кроме того, происходит идеализация гомосексуального объекта любви, которая носит защитный характер против примитивной ярости и эдиповой агрессивности ребенка.
Сделанный акцент на важности эдипова комплекса подтверждают и представители французской психоаналитической школы. Авторы этого направления связывают эдипальные проблемы с первичными отношениями ребенка и матери.
Французская психоаналитическая школа, базируясь на фрейдовской теории влечений, особое значение придает идее, что с самого начала, то есть с рождения человека у него существует матрица первичных фантазмов. К первичным фантазмам относят - фантазм первосцены, фантазм кастрации, эдипов фантазм, фантазм зарождения.
Соглашаясь с представителями британской школы, французские авторы считают важным зависимость основных конфликтов нарушения формирования идентичности от прохождения ребенком фазы сепарации-индивидуации, но при этом в отличие от представителей британской школы подчеркивают важность совместных бессознательных фантазий в диаде мать-дитя. Эти фантазии содержат прегенитальную обусловленность расстройства гендерной идентичности, так как в основе нормального развития индивида лежит опыт накопления позитивных репрезентаций объектов, полученный из отношений в диаде мать-дитя.
При этом особо подчеркивается терциальная функция (3), роль отца как разделяющего мать и дитя, что способствует постепенной сепарации ребенка от матери. Присутствие отца в диаде мать-дитя сначала обеспечено фантазией матери о любовных отношениях со своим любовником - отцом ребенка. Отец появляется для ребенка сначала через фантазии и слова матери, а в дальнейшем все больше и больше включается в отношения, обеспечивая триангуляцию и дальнейшую эдипизацию этих отношений.
Однако в случае проблем на ранних этапах развития происходит формирование би-триангулярных (3) отношений, когда и мать, и отец представлены в эдиповой структуре, но при этом различие между последними не обусловлено их полоролевыми функциями. Дифференциация обеспечена двумя факторами: разделением на хороший и плохой, с одной стороны, и небытием (или потерей) и доминирующим присутствием, с другой.
Хороший объект никогда недоступен или присутствует слишком кратковременно, а плохой - всегда вторгается и, если исчезает, то на миг, чтобы появиться вновь. Таким образом, мы имеем дело с триангуляцией, основанной на отношениях субъекта с двумя симметрично противопоставленными объектами, которые на самом деле представляют собой одну и ту же сущность. Такая структура оказывается псевдоэдипальной, так как полоролевая идентичность не формируется.
Принято считать, что индикатором нормального развития является возникновение диалога матери и ребенка на уровне инстинктивного взаимодействия. Этот диалог гарантирует накопление, ассимиляцию и интеграцию внутренних репрезентаций объектов, полученных из этих отношений. Идентичность окружающего мира и собственного Я формируется на базе постоянно и положительно развивающихся первоначальных объектных отношений.
Если же опыт первичных отношений с объектом был травматичным, и поведение матери было эмоционально нестабильным и парадоксальным, то ребенок не будет способен соединить противоречивые и агрессивные переживания в совместимые содержательные структуры своего Я. Это неизбежно повлечет за собой значительные трудности в формировании интегрированной личности.
В клинической практике, в этом случае мы сталкиваемся с отсутствием у индивида ощущения целостного и дифференцированного чувства собственного Я. Происходит усиление нарциссических фиксаций, размывание границ приводит к отрицанию разницы полов и поколений, полоролевой спутанности с регрессивным уходом в разнообразные перверсии.
Описав причины и следствия патологического процесса формирования половой идентичности, нам быхотелось более развернуто представить концепцию М. Малер, которая в нескольких теоретических работах обобщила этапы нормального развития ребенка, которое обеспечивает в результате успешный процесс сепарации и индивидуализацию.
М.МАЛЕР И ТЕОРИЯ ПРОЦЕССОВ СЕПАРАЦИИ И ИНДИВИДУАЦИИ В РАННЕМ ДЕТСКОМ ВОЗРАСТЕ
Основным исходным пунктом ее рассуждений, касающихся нормального развития в раннем детстве, является наблюдение за поведением матери и ребенка.
М. Малер (4) делала основной акцент на изучении психоза и психотического ядра личности. В своей работе «Человеческий симбиоз и судьба индивидуации» (1968) она пришла к выводу, касающегося основной причины нарушений психики, который заключается в неспособности воспринимать себя и мать как отдельные объекты. Автор ввела понятия: «симбиотическая фаза», «психическое рождение» и «процесс сепарации-индивидуации», которые позволяют интерпретировать наблюдаемые феномены.
Первая посылка Малер состоит в том, что для нормального развития ребенка необходима стадия его симбиоза с матерью.
Далее в процессе сепарации-индивидуации через процесс высвобождения из слияния с матерью, происходит «психическое рождение», суть которого состоит в стремлении к индивидуации - к отделению от первого объекта любви. «Психическое рождение» ребенка происходит между 30-36 месяцами его жизни. Оно дает ему понимание своего отдельного существования, которое является предпосылкой для развития объектных отношений и восприятия внешней реальности. Важной особенностью этого периода является наличие чувства страха потери объекта.
Этот процесс, характеризуется стремлением к индивидуации, сепарацией и страхом потери объекта. Как и любое интрапсихическое событие, этот процесс никогда не завершается полностью, а в ослабленной форме воспроизводится на каждой новой стадии жизни.
Наблюдая нормальных и больных шизофренией детей, Малер ставила задачи получить подтверждение своим гипотезам, которые в результате помогли ей выстроить новую систематическую концепцию раннего развития ребенка, состоящую из трех основных фаз: аутистической фазы, симбиотической фазы и фазы сепарации-индивидуации.
Автор выдвинула четыре основных постулата: Процесс сепарации-индивидуации - нормальное явление; он является базовым для формирования чувства идентичности и связан с чувством тревоги; мать играет роль катализатора.
Фаза сепарации-индивидуации является особенно важной и подразделяется на четыре подфазы: осознание отдельного существования, подготовка сепарации, новое сближение и, наконец, усиление индивидуальности и появление константности объекта.
Аутистическая фаза
Она является досимбиотической, безобъектной и приходится на первый месяц жизни. Цель это фазы состоит в том, чтобы посредством физиологического механизма поддерживать гомеостатическое равновесие организма после рождения. Новорожденный живет в замкнутой системе, напоминающей первичное внутриутробное состояние, в котором возможно лишь удовлетворение желаний.
Задача ребенка в этой фазе состоит в достижении гомеостаза посредством преимущественно физиологических механизмов. Он защищен от внешних стимулов до некоторой степени гипотетическим "стимульным барьером". Формы аффективной и моторной разрядки, такой как крик, становятся сигналом, требующим от матери удовлетворения нужд ребенка.
Забота со стороны матери охраняет его от избытка внутренних и сильных внешних стимулов, которые могли бы вызвать состояние дистресса, аналогичного панической реакции в более позднем возрасте. Мать выполняет функции внешнего исполнительного Я, компенсирующего первоначальную неспособность ребенка связывать энергию инстинктов и откладывать разрядку. Мать защищает новорожденного от потрясений и травмирования внутренними стимулами. Она помогает ему постепенно перейти от исключительного сосредоточения либидо на внутренних процессах организма к постоянно возрастающему сосредоточению либидо органов чувств на поверхности тела и посредством этого - к возрастающему чувственному восприятию внешнего мира.
Симбиотическая фаза
Это предобъектная фаза, где мать начинает восприниматься как парциальный, удовлетворяющий потребности объект. Ребенок ощущает себя и мать как всемогущую систему с общими границами. Важным признаком симбиоза является галлюцинаторное, соматопсихическое и всемогущее слияние с матерью и, прежде всего, бредовое представление о границах двух физически разделенных индивидов. Появляется целиком кинестетическое, глобальное, сенсорное переживание материнского и собственного тела, которые не воспринимаются отдельно друг от друга. Неприятные внутренние и внешние раздражения проецируются вовне, то есть выносятся за пределы симбиотической среды.
У ребенка нет еще дифференциации, откуда - изнутри или снаружи приходят раздражения, и также он еще неспособен различать внутреннее и внешнее, себя и другого. В случае симбиотического психоза ребенок регрессирует к этому раннему состоянию. В силу того, что ребенок относит свои переживания к симбиотической структуре, он может достичь репрезентаций себя, схемы тела и внешних объектов в Я. Малер отмечала, что в этой фазе на основе последовательностей удовольствия и неудовольствия внутри симбиотического единства развивается репрезентация телесного Я. Внутренние ощущения образуют ядро Самости, а катектированная теперь поверхность тела и органы чувств позволяют провести границы внешнего мира.
Фаза сепарации-индивидуации
Эта фаза подразделяется на две подфазы. К первой подфазе относится осознание отдельного существования и развитие образа тела (9- 10 месяцев). Первым ее признаком является появление константного внимания. Одновременно совершаются первые попытки ребенка физически избавиться от пассивного существования, выйти из стадии двойного единства с матерью. Ребенок вырывается из рук матери, сползает у нее с колен и т.д. Параллельно с постепенным осознанием отдельного существования и активным дистанцированием от матери развивается исследовательское поведение, удовольствие от изучения матери и внешних неодушевленных предметов. В этой подфазе происходит также обращение к переходному объекту.
Важнейшим признаком нормального когнитивного и эмоционального развития является то, что ребенок зрительно удостоверяется в присутствии матери (7-8 месяцев). Он может сравнивать с матерью все предметы, которые его окружают. В этот период ребенок отчетливо проявляет страх чужого, если кто-то чужой возьмет его на руки, он заплачет.
В конце первого года жизни и в первые месяцы второго можно отчетливо видеть, что процесс сепарации-индивидуации состоит из двух взаимосвязанных компонентов развития. Первым является процесс индивидуации, который включает в себя развитие интрапсихической автономии, восприятия, памяти, мышления и проверки реальности. Вторым процессом является сепарация, протекающая в виде интрапсихических фаз дифференциации, дистанцирования, построения границ и отделения от матери. Эти структурирующие процессы достигают кульминации в интроецированных репрезентациях Самости, отличающихся от внутренних репрезентаций объектов. Успешным следует считать развитие, при котором оба компонента сбалансированы.
Вторая подфаза, подфаза упражнения. Попытки ухода от матери и, главное, нарциссическое удовольствие по поводу только что обретенных способностей являются наиболее важными признаками этой подфазы. Ранний период фазы упражнения частично пересекается с предшествующей подфазой. Ребенок еще плохо ходит самостоятельно, но способен уже ползком и на четвереньках удаляться от матери. В этот период автономные функции Я, внешний мир и собственное тело обычно катектируются вторичным нарциссическим либидо, и ребенок может полностью исключать мать. Он будет обращаться к ней чаще всего лишь ради «эмоциональной подзарядки» посредством физического контакта.
В этот период для ребенка особенно важными становятся дистантные органы чувств - зрение и слух, благодаря которым он может сохранять контакт с матерью. Чем более ребенок будет способен сохранять дистантный контакт, тем дальше он сможет удалиться от матери. По мнению Малер, то, как дети переживают процесс сепарации, во многом зависит от отношения между собой интернализированных частичных объектов матери: чем сильнее "злая" мать, тем больше воображаемая опасность, которую влечет за собой отделение и удаление от матери. При патологическом развитии ребенок попадает в конфликт амбивалентных тенденций между потребностью в отделении и цеплянием за мать, обусловленным страхом.
Подфаза упражнения заканчивается переходом к вертикальному положению тела, передвижению на двух ногах и одновременным развитием автономных функций Я, которое проявляется в поразительном выводе, что движение по прямой ведет не к матери, но прочь от нее. Способность самостоятельно осваивать мир, вызывает фантазию всемогущества (ребенок воспринимает себя кем-то вроде волшебника). В возрасте между 6-12 и 16-18 месяцами достигает своего пика вторичный нарциссизм. Происходит смещение либидинозного катексиса на автономное Я, на собственное тело и внешний мир. В этот период особенно легко принимаются объекты, заменяющие людей, первоначально окружавших ребенка. В своих быстро развивающихся функциях Я младенец находит нарциссическую компенсацию страха грозящей утраты объекта.
В подфазе упражнения у большинства детей отмечались длительные периоды нарциссической восторженности. Младенцы были нечувствительными к падениям и ударам и тушевались только тогда, когда замечали отсутствие матери. В такие периоды их жестовая и прочая подвижность замедлялась, они казались погруженными в себя и несколько подавленными, что напоминало легкую форму анаклитической депрессии. Типичная нарциссическая восторженность этой фазы может, с одной стороны, объясняться гордостью по поводу новых способностей, с другой - освобождением от полной зависимости от матери. По мнению Малер, на эту подфазу приходится и возникновение целенаправленной активной агрессии.
Третья фаза - фаза сближения.
В середине второго года жизни с 16 до 24 месяцев происходит новое сближение. Наряду с возрастающей когнитивной (обретением символического языка и символической игры), эмоциональной и моторной дифференциацией становится также заметным усиление страха отделения от матери и страха утраты. Ребенок достиг первой формы идентичности, отдельной индивидуальной целостности, психического рождения за счет отделения от матери. Теперь же возникает осознание фактического отделения и вместе с ним потребность в матери. Эта фаза была разделена Малер на три части. Она выделила: начало нового сближения, кризис нового сближения и индивидуальное разрешение кризиса.
Начинает проявляться внешне противоречивое поведение, которое заключается в стремлении к близкому физическому контакту с матерью и одновременно в постоянном его избегании. Конфликт вызывают два взаимоисключающих желания: сохранить автономию и воссоединиться с объектом любви. Потребность вновь сблизиться с матерью основывается на болезненных переживаниях маленького ребенка: растущее осознание отделенности приводит к пониманию собственного положения как положения маленького, относительно беспомощного, одинокого индивида. Ребенок осознает, что мир оказался иным, чем был при нарциссической переоценке себя.
И далее ребенок совершает шаги, ведущие к отказу от фантазий о собственном величии и от воображаемого всемогущества матери и отца. Расставание с представлением о своей «идеальной Самости» и идентичности со всемогущими родителями связано с пониманием того, что объекты его любви являются отдельными, автономными индивидами, имеющими собственные интересы, и он воспринимает их как раздельных (отдельных?) друг от друга.
В этот период ребенок может переживать заторможенность и подавленность и беспокойство и может защищаться от этих чувств гипоманиакально. Начинающаяся борьба с объектом любви проявляется во вспышках ярости, кроме того, ребенок может демонстрировать упрямство и негативизм.
Позитивными аспектами развития считается замещение у ребенка страха потери объекта, соответствовавшего состоянию полной зависимости, на страх потери любви объекта. Мир матери и ребенка начинает расширяться, в него включается отец, но он никогда не бывает полностью в него интегрирован. Кроме того, ребенок, вероятно, очень рано обнаруживает, что отец и мать имеют друг с другом сексуальные отношения, хотя он и не может полностью их понять. К этому времени ребенок обнаруживает также и анатомические различия между полами. Он устанавливает все более интенсивные отношения с замещающими объектами. В символических играх ребенок пытается изжить и преодолеть свои конфликты: экспериментирование с образом матери в форме игр, становится попыткой справиться с переживанием отделенности от матери.
Затем постепенно включаются социальные взаимодействия с другими детьми, игры в прятки и подражательные игры, интерес к своему отражению в зеркале. Наряду с целенаправленной злостью и агрессией на этом этапе развития появляется также понятие "нет".
В восемнадцать месяцев возникает новый кризис «сближения». Чаще появляются конфликты, которые проистекают из стремления ребенка к грандиозности, всемогуществу и автономии, с одной стороны, и понимания своей зависимости от матери - с другой. Ребенок проявляет амбивалентность: то отталкивает от себя мать, то, цепляется за нее. Малер отмечала, что характерным паттерном поведения в этом возрасте является неспособность принять решение, особенно когда речь идет о том, оставаться ли возле матери или заниматься собственными делами и оказаться при этом вне поля зрения матери. Позитивное разрешение конфликта будет исходить из способности матери быть доступной, принять амбивалентность чувств ребенка, и ее эмоциональной готовности предоставить ему свободу.
Слишком интенсивный страх отделения в этой подфазе является тревожным признаком нарушения взаимодействия между матерью и ребенком. Ненадежность эмоционального отношения матери, создает угрозу чрезмерной амбивалентности, расщепления на хорошие и плохие объекты и, вероятно, также на хорошие и плохие репрезентации себя. Это препятствует интеграции, как репрезентаций себя, так и репрезентаций объектов. В случае недостаточной доступности матери часто встречающимся симптоматическим осложнением в этой фазе является возвращение к аутоэротической и аутоагрессивной разрядке.
Обе конфликтные тенденции этой фазы, отражаются в склонности ребенка внезапно убегать. Этим действием он утверждает и демонстрирует завоеванную им автономию и вместе с тем провоцирует мать бежать за ним и ловить, благодаря чему удовлетворяется его стремление к воссоединению с матерью.
К 21 месяцу дети формируют способность к оптимальной дистанции и функционированию за счет приобретенных способностей в процессе индивидуации. Ребенок обостренно начинает ощущать потребность разрушить симбиотическое всемогущество и достичь более высокого сознания своей индивидуации и образа своего тела. Развитие пойдет патологическим путем в том случае, если симбиотическая фаза проходит неблагополучно. Тогда развивается психоз. Более легкие не невротические нарушения (как, например, пограничные состояния, нарциссические особенности личности и т.д.) возникают тогда, когда процесс сепарации-индивидуации хотя в целом и происходит, однако обычный порядок подфаз нарушается нездоровыми отклонениями или серьезными расстройствами. Но также и неврозы, в конечном счете, имеют свои корни в неполной индивидуации и недостаточном отделении от образов матери.
Четвертая фаза.
Характеризуется консолидацией индивидуальности и возникновением эмоциональной константности объекта.(от 20-22 до 30-36 месяцев). Такое формирование объекта зависит от постепенной интернализации константного, позитивно катектированного внутреннего образа матери.
Предпосылкой эмоциональной константности объекта служит, с одной стороны, когнитивное понимание пространственно-временной идентичности персоны "матери"; с другой стороны, обязательным условием константности объекта, по мнению Малер, является также объединение в общей репрезентации "добрых" и "злых" объектных аспектов матери. Благодаря этому в случае сильной агрессии ненависть к объекту ослабляется.
В достижении константности объекта задействованы и многие другие факторы: врожденные задатки и зрелость влечений, нейтрализация энергии влечений, толерантность к фрустрации и тревоге и т.д. Только тогда, когда в определенной мере появляется константность объекта, мать во время отсутствия может быть замещена ее внутренним образом, причем независимо от напряжения, создаваемого потребностями, или от внутреннего неблагополучия. В четвертой фазе ребенок постепенно вновь оказывается способным принять разлуку с матерью, как это уже было однажды в фазе упражнения. Но теперь эта толерантность проистекает не из частичного устранения катексиса матери, как было прежде, а из интернализации образа матери.
Критериями хорошего формирования индивидуальности ребенка и быстрого развития его Я, становятся:
- формирование способности к словесному выражению, что позволяет реконструировать течение интрапсихических процессов сепарации не только через феноменологию поведения, но также через вербальное выражение;
- игра ребенка становится гораздо более конструктивной. Появляются ролевые игры и игры, основанные на фантазии;
- растет интерес к другим детям и взрослым;
- развивается чувство времени, а вместе с ним и способность терпеть отсрочку удовлетворения желаний;
- обнаруживается выраженная потребность в автономии и независимости;
- создается внутренний образ объекта;
- устанавливаются репрезентации Самости, отличных от репрезентаций объектов. Только репрезентация Самости обеспечивает стабильное чувство собственного существования, создание границ Самости и формирование половой идентичности.
Также четвертая фаза характеризуется развитием комплексных когнитивных функций; вербальной коммуникации, фантазии и проверки реальности.
Патология
При патологическом течении процессов возникает склонность смешивать репрезентацию Самости с плохим интроектом. В таком случае направленная против плохого интроекта агрессия, наносит ущерб хорошему образу объекта и хорошим репрезентантам Самости. Одновременно в качестве реакции ребенок пытается восстановить в отношениях с родителями прежнюю симбиотическую связь. В результате возникает амбивалентность, препятствующая спокойному развитию эмоциональной константности объекта и здорового вторичного нарциссизма.
Таковы последствия у детей, у которых внезапное и чересчур болезненное осознание своей беспомощности привело к обесцениванию прежнего чувства собственного всемогущества, а также магического всемогущества родителей. Эти дети обнаруживают на третьем году жизни характерное расщепление на добрые и злые объекты и воспринимают постсимбиотическую мать как фрустрирующую. Регулирование самооценки, сохранение идентичности и образа себя оказываются в значительной степени нарушенными. В результате происходит фиксация на симбиотических отношениях.
Одной из причин патологического симбиоза и нарциссического использования ребенка, является неудача самореализации матерей, которая приводит к дальнейшему использовании ребенка с целью своей самореализации. Мать полностью «захватывает» жизнь ребенка и нарциссически начинает ею злоупотреблять, проецируя на ребенка собственные нереализованные желания и плохие части своего Я.
Дарования детей используются не для их развития, а для нарциссического расширения образа собственного Я матери, ради удовлетворения в общественном признании одного или обоих родителей. В этом заключается «драма одаренного ребенка» В этих случаях жестко насаждаются материнские модели поведения, ее желания и требования, где ребенку делегируется обязанность делать все возможное для их удовлетворения.
Последствия
Так как подобная нарциссическая опека ребенка лишена реальной любви, то впоследствии она оборачивается для него недостатком самоуважения и неутолимой жаждой любви и признания. Он будет во всем стремится быть первым из - за недостатка любви и находится в постоянном преумножении своих способностей и достижений, чтобы воплотить созданный матерью идеализированный образ, и, чтобы заслужить, в конце концов, ее любовь.
Такие дети в дальнейшем переживают поочередно периоды то маниакального возбуждения, то депрессии. Они почти всегда будут ощущать дефицитарность, фрустрированность, будут раздираемы внутренними противоречиями, метаться между ничтожеством и величием, ненавистью к себе и самовлюбленностью. Достигнув социальных высот, они будут чувствовать одиночество.
В симбиотических отношениях будет доминировать так называемый «платонический инцест» или инцест нереализованных сексуальных действий, где, например, дочь приговорена вечно оставаться в тени матери и быть воплощением ее фантома. Здесь образование пары мать - дочь происходит в результате исключения третьего - отца. Мать довольствуется только своей любовью к ребенку, перестав желать его отца. Роль отца обесценивается и сводится к воспроизводству, к предоставлению сперматозоида. Мать становится зеркалом для дочери, а та нарциссической проекцией первой. Возникает почти телепатическое общение, которое приводит к смешению идентичностей между матерью и дочерью, их взаимной склонностью проверять друг друга, контролировать мысли и чувства. Обмениваться одеждой вплоть до ощущения, что у них одна кожа на двоих, а все различия и границы между ними стерты.
Разрушение межличностных границ и исключение третьего являются взаимодополняющими факторами. В этом случае границы проходят не между двумя личностями, как между двумя отдельными людьми, а между сформированной ими единой сущностью и остальным миром. Ребенок навсегда остается вещью, придатком, живой куклой.
В подростковом возрасте, когда девочка обретает сексуальность и обращается к мужчине, мать делает попытки отрезать дочь от внешнего мира, сводя к минимуму ее контакты, сохраняя над ней контроль с помощью усугубления ее чувства вины. Часто в этих случаях мать представлена в психическом мире дочери в виде внутреннего голоса совести.
Первертные отношения в диаде мать-дочь.
В возникших первертных отношениях дочери и матери может быть проявлен ряд специфических особенностей:
1. Мазохизм (психологический и физический), который заставляет ребенка наслаждаться тем, что ему приносит страдание;
2. Тенденция к саморазрушению посредством «ухода» в наркоманию, самоповреждение, попытки убийства и самоубийства.
3. Форклюзия имени отца, отсутствие разницы поколений и разницы полов.
4. Торможение в развитии. Отсутствие познавательного интереса. Склонность делать стереотипный и ограниченные выбор вечную женскую долю: убирать, обслуживать и рожать.
5. Попытки выйти за границы симбиоза вызывают сильнейшую персекуторную тревогу.
6. Нарциссическое злоупотребление как компенсация фрустрированных потребности матери, а именно нарциссической неудовлетворенности и недостатока эмоциональных связей. ( ребенок – психологическая затычка пустот в психическом мире матери).
Понимание, что ребенок растет и взрослеет, означает опасность расшатывания незыблемой конструкции мать-дочь, страх матери остаться наедине с собственной пустотой. Третий дезинвестируется и подвергается атакам в идее различного рода кастрации. Ж. Шассге – Смиржель отмечает: «Женщины, которые нападают и кастрируют своего мужа, бессознательно вступают в брак с плохой матерью».(6)
У ребенка формируется очень жесткая идентификация быть похожей на мать или полностью отличаться от нее, совершая противоположный материнскому выбор. И в том и другом случае выстраивается «ложная самость» (Винникот). Особенностью этих отношений является чувство разочарования. Дочь никогда не будет в состоянии полностью удовлетворить амбиции матери, так как она занимает не свое место. Таким образом, образуется комплементарная связь, где неудовлетворенной матери всегда соответствует абсолютно неудовлетворенная дочь. Это очень прочная и живучая связь.
В то время как Д. Пайнз, исследуя бессознательные психические конфликты женщин, отмечает: «Перед женщиной стоит дополнительная задача взросления, ибо тело зрелой женщины повторяет тело ее матери, и женщина оказывается перед двойственной и противоречивой необходимостью: идентифицироваться с возможностями матери-женщины и отделиться от нее эмоционально, принять на себя ответственность за свою сексуальность и свое тело.
Беременность - значительная стадия идентификации с матерью, укорененная в телесной идентификации с ней - участвуют в достижении Эго–Идеала девочки, который включает ее взрослое Собственное Я, идентифицированное с фертильной матерью. Таким образом, можно видеть, что для маленькой девочки вера в свою будущую способность родить ребенка, как родила ее мать, является решающей для уверенного развития ощущения своей женственности, ценности и сексуальной идентичности. Фантазии о беременности и желание ее можно рассматривать как нормальную часть будущей идентичности маленькой девочки, цель, которую предстоит достичь во взрослой жизни».(5).
Список литературы
1. В. Потапова. М. Евсеева. Психоаналитический диалог: динамика идентификаций в аналитическом процессе. Международная психоаналитическая конференция: З. Фрейд - основатель новой научной парадигмы: психоанализ в теории и практике. Том 2 . Москва -2006. с.-15.
2. Ж. Лапланш, Ж.-Понталис «Словарь по психоанализу». Москва «Высшая школа» 1996. стр - 333.
3. Green A. (1975). The Analyst, Symbolization and Absence in the Analytic Setting (On Changes in Analytic Practice and Analytic Experience) - In Memory of D. W. Winnicott. Int. J. Psycho-Anal., 56: 1-22.
4. M. Mahler (1971). On the first three subphases of the separation – individuation possess. International J. Psychoanalysis 53: 333 – 338.
5. П. Динора. Бессознательное использование своего тела женщиной, - СПб; Восточно - Европейский институт психоанализа, 1997. стр. 117
6 Ж. Шассге - Смиржель. О некоторых специфических характеристиках женского Эдипова комплекса. Французская школа психоанализа. « Питер» 2005 с- 412
7. М. Балинт. Базисный дефект: Терапевтические аспекты регрессии: Пер. с англ.- М.: Когито - центр, 2002.
8. О.Кернберг. Агрессия при расстройствах личности. Москва. Класс. 1998
